Как Захаров, Гладков и Ким создавали песни к кинофильмам «12 стульев» и «Обыкновенное чудо»?

Геннадий Гладков работал со множеством режиссёров. Но особое место в этом длинном списке занимал Марк Захаров, с которым композитор сотрудничал с начала 1970-х годов (ещё с постановки спектакля «Проснись и пой») практически постоянно.

Именно Гладков написал музыку почти ко всем кинокартинам режиссёра (Захаров «изменил» своему напарнику лишь раз — когда снимал «Того самого Мюнхгаузена», где музыку писал Алексей Рыбников).

Геннадий Гладков:«Фильм начинали снимать, когда уже имелась фонограмма. Хотя бы под рояль. Марк Анатольевич снимал кино под мой рояль, с моим пением или с пением Юлия Кима. Я спрашивал: „Зачем это нужно?“ Он говорил: „Музыка дает актерам настроение. Слушая музыку, они невольно работают в ритме музыки. Я им говорю — вот вам музыка, она звучит две минуты, и в эти две минуты надо уложить ваш эпизод. Иначе актер начинает тянуть на себя одеяло, придумывать какие-то штучки. А тут все жестко: на этот аккорд ты должен прийти к такому-то слову“». «12 стульев» (1977)

В кино тандем Захаров-Гладков впервые заявил о себе в 1976 году, когда на экраны вышла новая экранизация «12 стульев». Надо сказать, что Леониду Гайдаю, который экранизировал роман Ильфа и Петрова первым, версия Захарова категорически не нравилась. Впрочем, Захаров и не скрывал, что его «12 стульев» не ставят целью буквальное переложение романа — мол, он снимает музыкально-романтическую фантазию. Кроме того, фильм сознательно делался под конкретных актёров — Андрея Миронова и Анатолия Папанова, которых в своё время отверг Гайдай.

Марк Захаров:«Мы не собирались показывать стопроцентного реалистического Бендера, назрела потребность в чисто эмоциональном, а не идейно-смысловом воспоминании о нашем былом увлечении прежними „Двенадцатью стульями“… Козаков назвал мой фильм музыкальным хулиганством».

Третьим «хулиганом» стал Юлий Ким. Правда, из-за кратковременного участия в диссидентском движении его настоящую фамилию в титрах не упоминали, заменив псевдонимом «Ю. Михайлов».

К тому времени Ким был довольно известным в интеллигентских кругах бардом. Однако в «12 стульях» он выступил только автором текстов (хотя и признавался, что изначально сочинял их под свои собственные мелодии).

Юлий Ким:«Всегда с наслаждением жду всегда того момента, когда Гладков покажет мне музыку, которую он сочинил на мои стихи: как правило, всегда сначала работаю я, а уже потом он сочиняет мелодию. Наоборот, по-моему, ни разу не было».

Так как одной из сквозных тем фильма Захарова были мечты Остапа о Рио-де-Жанейро, то и песни писались в ритме аргентинского танго. Это и «Танго мечты» («О, Рио-Рио…»), и «Танго любви» («Странствуя по свету, словно птица…»), где Бендер безжалостно бросал на пол свою партнёршу (актриса Любовь Полищук действительно повредила спину, когда из-за недосмотра забыли постелить матрас).

В фильме могло быть ещё два танго. Но одно, которое должно было звучать в эпизоде убийства Остапа, забраковал Захаров, а второе — Гладков. Дело в том, что когда Ким показал композитору строчки «Нет, я не плачу и не рыдаю…», тот заявил: «Надоели все эти „танги“. Давай я лучше напишу фокстрот». Ким запротестовал — мол, ритм фокстрота очень быстрый и все слова «слипнутся». «Ничего не слипнется», — пообещал Гладков и написал лучшую песню фильма — «Белеет мой парус», которая поначалу Захаровым даже не планировалась. «Парус» стал своеобразным романтическим гимном авантюриста.

Марк Захаров:«Не знаю, кого имел в виду Юлий Ким — Андрея Миронова или Остапа Бендера, когда сочинил один из своих пронзительных фокстротов: „О, наслажденье скользить по краю! Замрите, ангелы, смотрите — я играю“».

Миронов профессиональным певцом не был. Поэтому, когда Гладков показал ему фонограмму «Паруса», тот недовольно сказал: «Это у вас какая нота? Фа? Извините, голубчик, у меня такой ноты нет», — и попросил изменить тональность. Зная, что идеальным слухом актёр не отличался, композитор схитрил: сказал, что всё изменил, но оставил фонограмму прежней. И в порыве актёрского вдохновения ничего не подозревающий Миронов все ноты вытянул. «Обыкновенное чудо» (1978)

Слушая радостную весёлую музыку Гладкова к «Бременским музыкантам», трудно поверить, что создавалась она в тот момент, когда у композитора умер трёхмесячный ребёнок, а жена находилась в крайне тяжёлом состоянии.Парадоксальный контраст между творчеством и жизненными обстоятельствами повторился и в 1978 году. В апреле у Гладкова сгорела только что отстроенная дача, а в июле умер отец, после чего композитор даже на какое-то время запил.

Геннадий Гладков:«Этого до сих пор не могут понять мои друзья и знакомые. Предел моего самого „чёрного“ состояния был во время написания светлейшего произведения „Обыкновенное чудо“».

Над «Обыкновенным чудом» работала всё та же троица — Захаров, Гладков и Ким.

Поначалу Захаров сомневался, стоит ли браться за предложенную экранизацию пьесы Евгения Шварца? Она его не очень вдохновляла, да и предыдущий фильм по «Обыкновенному чуду», снятый в 1964 году Э. Гариным, успеха у зрителя не имел. В итоге Захаров решил, что пойдёт по проверенному пути и сделает пьесу музыкальной.

Как всегда, Гладков сочинил для фильма очень разные песни — как по стилю, так и по настроению. Например, жалоба Фрейлины («Где мыло?») и куплеты Администратора («А бабочка крылышками — бяк-бяк-бяк!») были решены в игривой водевильной манере.

А романс Эмилии и Трактирщика был написан в трогательно-пародийном ключе и до сих пор заставляет меня улыбнуться.

Как приятно и забавно,Что я очень нравлюсь вам,Ну, а вы мне и подавно,Вот и славно, трам-пам-пам.

Совсем по-другому — глубоко и серьёзно — звучали остальные композиции. Главной темой фильма стала драматическая «Песня Волшебника» («Нелепо, смешно, безрассудно…») с её завораживающей мелодией и перепадами настроения.

А меланхоличную «Прощальную песню» («Давайте негромко») композитор приводил как пример удачного баланса между «профессионализмом и доступностью». Кстати, Ким вспоминал, что писал «Прощальную песню» как вальс в миноре, а Гладков положил те же стихи на ритм четыре четверти и сменил лад на мажорный.

Из актёров, задействованных в «Обыкновенном чуде», сам пел только Миронов. Остальные мужские партии исполнил певец Леонид Серебренников, а все женские — Лариса Долина.

Могли бы мы услышать и голос Михаила Боярского, который записал «Песню охотника», но в фильм она так и не вошла. Зато попала на пластинку с саундтреком.

Палатка. Винтовка. Ружье.Сохатый. Куница. Лисица.Природа. Я знаю её.Она меня ждёт. И боится.

Окончание следует…